подергивая ручкой, поплелось «к своим». Мы с тревогой смотрели, как нетвердым шагом это чудо преодолевает лестничный пролет. Можно бесконечно смотреть на три вещи: как течет вода, как горит огонь, и как бэмби учится ходить. Но как только наш олененок добрался до стада, началось что-то непонятное. Она пискляво завопила, и на лестничную площадку тут же выскочил вожак, ну, тот который нас благородно пропустил. Мы уже раскрыли рты, чтобы начать оправдываться, ведь жестокосердная гусеница на нетвердых лапках наверняка сочинила своему бойфренду, что мы к ней приставали. Но то, с чем пришел песик, заставило нас сильно призадуматься.

— Ты что, — обратился он преимущественно к Соколу, — мою телку не хочешь?

И вот что тут ответить? Честно говоря, за свою довольно богатую дворовую жизнь в такую ситуацию я попадал впервые. Нет, понятно, получить за то, что приставал к чужой даме, это достойно, это по Шекспиру. Но отхватить за то, что даже не собирался этого делать — просто какой-то паноптикум. На Сокола так вообще было страшно смотреть. Все его программы сбились, процессор дымился, блок питания обещал сгореть. Поняв, что от моего друга толку мало, я решил взять партию на себя.

— Ты чего, друг, — начал я как можно спокойнее. — Мы исключительно с уважением относимся к тебе и твоей девушке.

— Умный чтоль? — перевел зверек на меня злобный взгляд.

А вот это уже было плохо. Когда человек даже не пытается слышать аргументов — быть беде. А зверьку просто хотелось почесать кулаки. А диспозиция такова, что избежать боя было нереально, а численный перевес на их стороне, да и в Соколе я не был уверен, кто их викингов знает, может обратиться в берсерка, а может съежиться как маленькая девочка. И я достал последний козырь.

— Братан, — как можно душевнее сказал я, — да мы ж к тебе шли, угостить тебя хотели. По-братски.

И, о чудо! сработало. Названный брат мой захлопал губами, как лошадка ноздрями потянул воздух, разглядел на подоконнике едва початую «поллитру» и заулыбался.

— Так че вы… сразу бы.

Зверек схватил пластиковою бутылку и пошел к друзьям. А мы за ним. Но только мы не стали останавливаться на площадке, а рванули к двери, типа «покурить», но обещали, конечно же, вернуться, и разделить благородный напиток с не менее благородными мужами. И лишь наш олененок остался недоволен, он забился в угол под почтовыми ящиками и куксился, впитывая несправедливость всего мира.

Попав на улицу, мы из последних сил старались не бежать. Но адреналин гнал, и мы все же ускорились.

— И что нам теперь делать? — спросил меня Сокол, когда мы отошли на достаточное расстояние от злосчастного дворика.

— Я думаю пора воспользоваться помощью фармацевтов.

— Спирт, — понял мой друг. — Гнилая затея, нам не продадут.

— Ой, перестань. Всем продают, а нам нет?

Справедливости ради, надо сказать, что нам пришлось обойти целых три аптеки, пока мы не нашли понимающего аптекаря. Женщина с ядовито-розовыми волосами долго нас изучала, а потом выдала сакраментальное:

— Это называется «Антисептический раствор».

— Вот-вот, — согласился я. — Нам, пожалуйста, восемьдесят пузырьков.

Мне даже показалось, что в глазах продавщицы сверкнуло уважение. Мол, не алконавты сшибающие десюнчики пришли, а вполне себе достойные оптовики. Выйдя из аптеки, мы сразу направились в магазин за водой. Купили одну литровую бутылку прекрасной талой воды с северного склона Эльбруса, и двадцать «полторашек». В том же продуктовом, рядом со стеклянными банками мы наткнулись на «воронку», что было очень кстати. Набрав жидкостей, гордые и счастливые, что потратили так мало денег и выполнили миссию, мы пошли разводить спирт.

— Ну как? — спросил я Сокола, который решил первым продегустировать напиток.

— А ты знаешь, очень даже. А главное, никого не потравим.

— Надо будет только в реку поставить, прежде чем употреблять.

— Ох, боюсь, мы ее даже до берега донести не успеем.

— Но она же теплая! Реакция, там, все дела.

Но мой друг оказался прав. Лишь пять из двадцати бутылок добралось до воды, остальные были расхвачены, как только мы появились на поляне.

Вообще, место было красивое, живописное. На речном берегу, конечно, заиленном и заросшим камышом, начинался пролесок, перемежающийся полянками. На одной из таких полянок мы и расположились. Потихоньку разожгли костер, запели гитары, девчонки стали шустрить с закусками.

— Поможешь мне? — протянув не открывающуюся бутылку кетчупа, обратилась ко мне Ольга, девушка с которой мы познакомились во время утренней «рыбалки». Очень красивая девушка, и, похоже, сразу была неравнодушна к Соколу. Когда мы подошли к месту сбора, она сразу показала свой интерес моему другу, и как-то запросто умудрилась узурпировать его внимание. Правда, Сокол тоже был не лопух — при таком количестве девчонок он не собирался кидаться на первую попавшуюся. Тем более, что в нашей стайке присутствовали и более яркие представительницы. Надо отдать ей должное, она сразу поняла ситуацию и не стала навязываться. Но и не оставила стратегических планов. Теперь она решила активно заигрывать со мной. Но, по-моему, только чтобы подразнить Сокола. Я был не против, тем более, что она мне тоже сразу понравилась, хоть я и старался сильно этого не показывать. Может, потому что не люблю быть запасным вариантом, а может, потому что Ольга была замужем. И все же, быть в ее обществе было приятно.

А Сокол клюнул. Он сверлил меня и мою спутницу взглядом, пока мы весело щебеча, готовили шпикачки. Наконец, оставив в недоумении своих уже поклонниц, он бросился на крепостные стены. Пару тупых шуток, две яркие улыбки и Ольга, которая итак-то не особенно сопротивлялась осаде, легко сдалась, бросив меня дожаривать маленькие сосиски на вялом огне. Это было немножко обидно. Впрочем, чего я ожидал? Я снял решетку с огня, на кусок хлеба накидал положенную «делящему» долю, налил полстакана разбавленного спирта и пристроился на пенек, недалеко от гитар.

Было хорошо: вкусные шпикачки, спирт, согревающий желудок, старые песни «Чижа». Я уже даже перестал злиться на Сокола, который, похоже, успел устать от трофея и пытался «сплавить» Ольгу Кириллу. Что примечательно — не мне, видимо, так победа была бы не полной. Странный он этот Сокол. Вроде не такой уж и собственник, а, поди ж ты, не любит когда кто-то покушается на его территорию. Самое печальное для меня было то, что и Сашу он таковой считал. Я не мог забыть эту девушку, вроде мы и не общались особо, лишь один вечер, и то — на ходу. Но каждый раз вспоминая о ней, что-то екало у меня в груди.

— Привет! — прервала мое уединение прекрасная юная